Согласно Кодексу об административных правонарушениях Российской Федерации, публичное употребление мата может расцениваться как мелкое хулиганство (статья 20.1), наказываемое штрафом или административным арестом.
Нередко, проходя по улицам города, слышишь обрывки «милых» бесед молодых и очень молодых (10-12 лет) людей, которые густо пересыпаны отборной матерщиной. И беседуют, скорее всего, друзья, приятели...
Матерное слово (устаревшее – лая матерная). В русском языке для него есть чёткое и точное определение – ругань, брань. Наши предки очень хорошо знали силу слова, поэтому очень точно давали определение названиям и понятиям. Брань – это война, битва. Даже в шахматной игре мат означает гибель короля и конец игры. И если учесть, что «вся наша жизнь – игра»… Значит, мат – это не мирные слова, за ними кроется нечто большее, чем физический звук. Бранное слово – убивает медленно, но верно. Вот уже на протяжение целого века в семьях и в обществе идёт смертоносная словесная война, и её оружие – мат. Мы удивляемся слабому здоровью наших любимых детей и близких, удивляемся болезням, поражающим животных и растения. Да, большая доля вины лежит на увеличении использования в быту химических веществ, загрязняющих нашу среду обитания, но немалая доля – и на загрязнении нашего языка. И не важно, произносишь ты или слышишь мат. Своей цели он достигает в любом случае.
Много лет назад я прочитала в одном научно-популярном журнале статью об эксперименте, который проводили ученые, изучающие невидимое воздействие слов на окружающую среду. В присутствии людей, животных и растений произносились доброжелательные и недоброжелательные слова, затем приборами делались замеры, и отслеживалось состояние участников. Наблюдения показали, что в тех случаях, когда звучал мат, у исследуемых ухудшалось состояние здоровья: люди чувствовали недомогание, животные испытывали страх, растения начинали чахнуть. Но показательным, повергнувшим в шок исследователей, стал эксперимент с многолетним дубом. В течение месяца, сменяя друг друга, взяв дерево в кольцо, добровольцы-матерщинники «лаялись» на дуб. Через месяц здоровое дерево начало погибать!
Беда... В наши дни «ненормативная лексика», сиречь матерщина, фактически стала языковой нормой, причем не только бытовой: есть немало деятелей культуры, серьезно проповедующих право на публичную нецензурщину как необходимый атрибут свободы слова, поскольку это слово должно-де отражать реальную жизнь.
Понятное дело, в нашей жизни порой невозможно не «выразиться» – но делать это походя, в милой беседе, а тем более в присутствии женщин и детей, – отвратительно. А уж когда мы слышим такие слова от самих женщин и детей...
Сейчас поборники матерщины приводят примеры: а вот, дескать, великие Пушкин, Маяковский не чурались выругаться даже в литературе. Но мы же понимаем, что это было баловство, за которое им, возможно, стыдно перед потомками.
Некоторые лингвисты даже проделали серьёзную работу по изысканию первокорней и значений матерных слов: вроде как ничего изначально инфернального в «матерных» словах нет, все они когда-то были обычными словами языка, относящимися к физиологической или какой-то иной деятельности человека; они свободно употреблялись в устной и письменной речи, когда это было необходимо и уместно.
Да, среди простого народа, в массе своей крепостного, матерщина распространялась, о чем свидетельствуют многие русские писатели-реалисты. Можно указать несколько причин этого явления. Во-первых, грязная ругань давала выход постоянной озлобленности несвободного и нищего мужика, тем более, что она была неприятна ненавистным барам и начальникам. Во-вторых, низкий культурный уровень крестьянства приводил к затруднениям в речевом общении, вынуждал постоянно использовать ненужные по смыслу высказывания слова для придания речи естественной плавности. Но уже после отмены крепостного права ситуация изменилась, некоторые крестьяне, что были позажиточней и поинтеллектуальней, пытались изживать матерщину из своей среды. В советское время в обществе сохранились и материальное неравенство, и засилье формальной нравственности, и культурная недостаточность, которые были характерны для дореволюционной России. К тому же после революции 17-го г. русскую дворянско-интеллигентскую социальную элиту сменила разночинная, а после сталинских чисток – простонародная, поэтому, сохранившись в «низах», матерщина проникла и в самые высокие общественные слои, вопреки провозглашаемой самими этими слоями анафеме сквернословию. Но в печати и на теле-радио трибунах мат был категорически запрещён.
В книге «О грехах языка» священник Сергий Николаев говорит, что употребление мата – на первый взгляд не из тех грехов, которые религия безапелляционно причисляет к «смертным», то есть самым тяжким. Но, как известно, количество всегда переходит в качество, и сама жизнь свидетельствует о том, что сквернословие всегда становится началом пути к ещё большему злу. Ибо призывающий дьявола неизменно получает в итоге полный набор последствий общения с ним, включающий разрушенное здоровье и поломанную судьбу.
Матерщина появилась в печати в президентство Бориса Ельцина. Её вторже-ние происходило тогда по всем направлениям: в литературе, публицистике, периодике, аудио- и видеозаписях… И вот сегодня присутствие непечатной лексики (не говоря о грубой брани) в сфере письменности и СМИ перестало восприниматься как нечто аморальное, перейдя в привычку, общий фон, норму. Литераторы, журналисты, телеведущие молодёжных (!) программ, звёзды всех размеров соревнуются друг с другом в выражениях, которые ещё 15 лет назад были жёстко табуированы в публичной сфере. Все эти факторы, как кажется, и обусловили наблюдающийся сейчас матерщинный взрыв, в том числе среди молодежи.
Казалось бы, ну что такого ужасного в произнесенном или написанном ругательстве? Ведь это всего лишь слово, набор звуков, легкие колебания воздуха. Но психологически это воспринимается как пакость. Сейчас необходимо осознать, что вопрос о сквернословии непосредственно связан с психологией агрессии. Если ещё недавно попустительство матерщине казалось кое-кому удобной отдушиной, «выхлопом» для социального недовольства масс в условиях экономического стресса, то теперь мы уже имеем дело с качественно иной средой и иной ситуацией. Дальнейшая пассивность по отношению к матерщине и похабщине поведёт не к исчезновению насилия, а к его росту.
Слава богу, что большая часть людей, говорящих на русском языке, мат не воспринимает как само собой разумеющееся в публичных местах; и когда, например, популярный певец Филипп Киркоров употребил матерную брань на пресс-конференции, это вызвало и судебное разбирательство, и негативную реакцию общественности, потому что этот вопрос тесно связан с безопасностью и здоровьем нации. Необходимы жёсткие и срочные меры: матерщинники и бытовое сквернословие должны быть загнаны в административные и уголовные рамки. Наша жизнь не должна быть постоянным полем брани.
